В преддверии выходных у многих начинается легкая паника от предчувствия того, что свободное время наверняка пройдет бездарно. После чего придется ждать еще пять дней новых выходных – и вполне возможно с тем же результатом. Свободу иногда совершенно некуда девать: казалось, совсем не хочется пить пиво после работы, но глупо выделяться из коллектива. Казалось бы, не хочется смотреть телевизор, но сколько народу его включает по привычке – чтобы в доме появился «эффект присутствия». Невозможно понять, личный выбор этот или нет. Таковы издержки свободы: мы думали, что все трудности заканчиваются вместе с борьбой за существование. Ерунда, трудности только начинаются.
Хроника трудностей
В начале начал человеческое поведение регулировалось инстинктами: это был практически безотказный механизм – переть против собственных инстинктов было делом совершенно безнадежным.
С ходом истории власть инстинктов стала ослабевать, а вместо них механизмом упорядочивания жизни стали традиции. Нарушение традиционных общественных устоев каралось достаточно жестко, где нередки были казни или изгнание из сообщества (при том, что выжить в изоляции было почти невозможным).
Но спасибо техническому прогрессу – власть традиции над человеческой жизнью стала ослабевать, мы все меньше ориентируемся на то, что «так делали наши деды и прадеды» и все больше ужасаемся жизни в традиционных культурах: почему мужчины и женщины едят за разными столами? Почему для мужа позор, если его жена работает? Почему за супружескую неверность побивают камнями, если брак был заключен по согласию родителей, без любви? Ответ «потому что так положено» нас не успокаивает. В самом деле, ничто так не раздражает современного человека, как объяснение «так положено» — ведь оно отнимает у нас свободу и независимость. А свобода (в том числе и свобода выбора) вроде как считается одним из важнейших завоеваний цивилизации. И еще: свобода у нас ассоциируется со счастьем.
Все свободны!
Действительно, современный человек, особенно житель крупных городов, обретает все больше степеней свободы: все больше выбора относительно собственного образования, места жительства и образа жизни, все меньше гримас борьбы за существование. Можно предположить, что со временем сложности с жизнеобеспечением у нас будет и того меньше. А счастья как-то не прибавляется. Наоборот, с увеличением степеней свободы скука и неприкаянность все нарастают. Дело в том, что когда борьба за существование ослабевает, необходимо искать в жизни какой-то новый смысл – а где и как его искать, нам уже не в состоянии подсказать ни инстинкты, ни традиции.
Показателен эксперимент, проведенный американским психологом Эдом Динером, пытавшимся измерить степень удовлетворенности собственной жизнью среди богатых, представителей среднего класса и бедняков (и, разумеется, сравнить, кому на свете жить хорошо). Выяснилось, что степень удовлетворенности своей жизнью среди богатых лишь незначительно выше показателей, характерных для среднего класса и бедняков. Зато многое стало понятным, когда исследователь обратил внимание на динамику. Выяснилось, что наибольшее счастье от удовлетворенных потребностей человек испытывает, проходя «путь наверх»: когда от бедности сравнительно скоро перебирается к обеспеченности. Но как только человек перерастает средний уровень благополучия, все его удовольствие от факта собственной состоятельности и своих возможностей постепенно сходит на нет. Потому что кроме соревнования с соседом, у кого лучше подстрижена лужайка, и у кого дороже ботинки, стремиться как-то особо не к чему.
В чем смысл, брат?
Кризис цели – явление, которое становится за последнее столетие все более распространенным. Его также называют «экзистенциальный вакуум». Особо пристальным его изучением занимается экзистенциальная психология, считая, что поведением любого человека управляет желание понять, какой содержится смысл в его деятельности и в жизни вообще.
Основателю этого направления, Виктору Франклу, судьба уготовила проверить свою теорию о ценности смысла на собственной судьбе: он прошел четыре концлагеря, в том числе и Освенцим, где пропала рукопись его книги, которую он потом восстановил по памяти. Разумеется, попав в нечеловеческие условия, Франкл наблюдал за собой и за окружающими – за тем, кто какие стратегии использовал для выживания, кто как себя вел, кто на что надеялся, кто быстрее терял надежду. Как выяснилось потом, выживали в основном те, кто знал, что дома, на свободе их ждет незавершенное дело, или у них есть задача, которую они обязаны выполнить. Сам Франкл сформулировал для себя, что постарается выжить ради того, чтобы восстановить утраченную рукопись и рассказать своим студентам о психологии узников лагерей смерти.
Всего три вещи, считал он, позволяют человеку сделать свою жизнь осмысленной: это работа (свое, настоящее дело), любовь или страдание – то есть, критические жизненные обстоятельства, которые мы не в силах изменить. Именно в таких условиях проявляется человеку то, ради чего он существует. Хуже, конечно, другое: когда ни любви, ни настоящего дела, ни истинного страдания. Именно тогда человека настигает жизненная пустота, с которой каждый борется в меру своих сил: с помощью бытового алкоголизма, погоней за удовольствиями, пытаясь компенсировать отсутствие смысла стремлением к власти или к богатству.
И тем не менее: последователи Франкла считают, что ситуаций, в которых жизнь бы полностью и навсегда утратила свой смысл, не существует. Проблема со смыслом в другом:
— Смысл нельзя подсмотреть у соседа и применить в собственной жизни. Каждый человек должен найти смысл лично для себя. Подхлестывать человека должно понимание того, что время, отпущенное ему, ограниченно, и в конечном итоге его жизнь будет измеряться тем, насколько удачно он осуществил смысл.
— Смысл нельзя найти и успокоиться, смысл надо реализовывать: это деятельность, постоянная работа, связанная с определенным напряжением между тем, что человек достиг и чего он намерен достигнуть.
— Понимание смысла в течение жизни может неоднократно измениться, и это совершенно нормально. Важнее, чтобы человек понимал, что при поиске смысла и проявляется его ответственность за свою жизнь.
